Destiny's Riot

[right]мертвым легко вдвойне ©[/right]
Словно личинками душа изъедается. Так медленно... Так болезненно. Не даром, придумывая самые изощренные пытки, больной мозг человека заострил внимание на живом съедении. Главная идея, пожалуй, заключается в том, что смерть отдаляется как можно дальше, оставляя за собой тень страданий, через которые пытаемому необходимо пройти, чтобы в конце своего пути все-таки встретить Госпожу Погибель и, наконец, умереть. Ведь что такое смерть? Избавление. За смертью нет ничего: ни неба, ни чистилища, ни адского пламени. Абсолютно н_и_ч_е_г_о, это и делает ее такой страшной и желанной одновременно. Тебе перестанет что-либо причинять боль. Ты перестанешь чувствовать и ощущать. Тебе уже будет все равно. На войны, на человеческие муки, на любовь и ненависть, на эти низменные страсти людей. Ты уже будешь мертв... И это прекрасно.
Клейтон только сейчас осознает это. Всю прелесть небытия. Никаких обид, никаких признаний, не будет места для выбора, не будет обязанности выбирать... Ни гордости, встающей костью в глотке. Ни слов... горьких, режущих слух. Ни решений, способных измениться. Ни принятия, ни прощения. Существовать в темноте, ничего не зная и не чувствуя. Чувствуя... Эмоции все портят, как не восхваляют их поэты. Они - тот самый нож, проникающий в грудную клетку и режущий, режущий, режущий!.. Пока весь ты не окропишься багровой кровью, понимая, что только и жил, как с этим ножом в сердце. Никакой свободы.
Пожалуй, это и есть одна из причин, почему Скемленд отказался от всего, кроме злости. Место любви заняла месть, место доброты - изъедающая ярость. И от гнева, переполняющего его, Клейтон потихоньку гниет. Он убивает людей, одержимых демонами, только потому, что они оказались не в том месте не в то время. Он отрывает вампирам головы чуть ли не своими руками без помощи каких-либо способствующих вещей. Тишина. Гробы. Кресты и трупы. Этим запахом ужаса пропитан воздух даже во снах. Что-то грядет, и, кажется, Клейтон потихоньку сходит с ума. Ему стали сниться кладбища, демоны, нечисть, призраки. Это начинает походить на паранойю, однако Скемлэнд отчаянно пытается выкинуть подобные мысли из головы. Пожалуй, в нем говорит всем известный страх. За то, кто он сейчас, и кем становиться или вынужден стать. Одно останется неизменным: его странная нежелание оставаться в долгу. Даже если одна из тварей, вырвавшихся из ада попытается прикончить его, Клейт в долгу не останется... ни за что.
В Клейте слишком много негативного, что накапливалось в нем двадцать девять лет. Глупость, ненависть к себе, что не смог защитить сестру, желание смерти всей нечести, осознание, что в мире куда больше зла, чем добра. Все это, без сомнений, оставило жестокий след на мировоззрении Скемлэнда. Дни летят, и ты не замечаешь, когда успел сорвать начало очередного месяца на календаре. Все однородно, дни летят, месяцы, годы. И все повторяется, как по замкнутому кругу, охота, сон, еда, развлечения, охота... Клейтон откинулся на спинку стула, взяв в руки стакан скотча и принявшись разглядывать его с удивительным любопытством, словно раньше никогда не видел ничего подобного. Он уже давно сидел в баре и наблюдал за Софией и ее новым ухажером. Считайте это либо шестым чувством, либо больной подозрительностью, но что-то с этим парнем было не так.
Не существует серого: есть лишь черное и белое. Весь мир разукрашен только в эти два цвета и в нашей жизни существуют два понятия, омонимы цветов. Вообще, краски все портят, поэтому не смейте преувеличивать свое жалкое проживание дней - великим смыслом, а всю судьбу, разукрашенную во все цвета радуги. Даже рисуя на холсте вы, скорее всего, испортите картину, если добавите к черному и белому, к примеру, красный. Синий, зеленый... Это простой свет, преломляющийся на поверхности. Особенность нашего глазного яблоко и хрусталика. Начните видеть два цвета, делить мир на "Черное" и "Белое"; поверьте, жить станет легче. Воспоминания мгновенно уменьшаться, моменты, которые стоит помнить резко сократятся. Не проще ли сделать четкое деление на то, что хорошо и что плохо? Зло, добро. Инь и янь. Все понятия все равно имеют определенный антоним, не в этом ли скрыто противоборствующее начало всего сущего? Клейт живет по легким правилам, для него имеют смысл два цвета, два стержня, никакого серого, никаких ветвей от единого ствола.
Скемленд гипнотизировал взглядом спины флиртующей пары. Полный бар, все места заняты и все напиваются, развлекаются, беседуют. От этого просыпается острая любовь к одиночеству, переплетенная со страстным желанием с кем-то поговорить. Наконец, София со своим ухажером встают со своих мест и движутся к выходу. Клейтон залпом допивает скотч, кладет деньги под пустой стакан и выходит следом за парочкой. Они выходят на безлюдную стоянку за баром, Скемленд держался от них на расстоянии. Это не демон, возможно, оборотень или вампир, а может всего лишь маньяк-насильник. В любом случае, Скем предварительно открыл свою машину, достал от туда мачете, подаренное его старым знакомым, револьвер с разрывающимися пулями, захлопнул багажник и прошел обратно на стоянку. И как бы порадовалось его самолюбие, если бы не сложившаяся ситуация: он оказался прав, мужчина напал на Брукс, и Клейтону пора было поиграть в героя-спасителя. В скорости он был одним из лучших, поэтому вскоре оказался позади вампира, сжимающего глотку темноволосой девушки и пытаясь ее укусить. Взмах, и брызги крови окропили асфальт и лицо Софи: голова вампира с характерным звуком ударилась об асфальт и покатилась в сторону. На лице Клейтона заиграла довольная улыбка.
- Теперь мы квиты, я же говорил, что верну долг, - сразу перешел к делу Скемлэнд. Ему было не понятно состояние жертвы, какой бы она ни была. Он точно знал, что делал и зачем, а к шокирующим зрелищам и травмирующих психику действий ему не было дела. Клейтон стряхнул несколько капель крови с лезвия ножа, и вновь посмотрел на девушку. - У тебя вампирская кровь на лице. - Клей дернул рукой, указывая пальцем, где именно. Клейт мимолетным взглядом пробежался по обезглавленному телу. Вампир теперь мертв. И жизнь для него определенно стала легче...

Баннеры